Алексей Шишкин, редактор Restate.ru в Петербурге
Г-н Григорьев, как можно делать архитектуру в скворечнике?
05/03/2015 16:20
Олег Рыбин, очевидно, не оправдал ожиданий города и его правительства. Чисто по-человечески он производил неплохое впечатление на градсоветах (правда, его всегда поддерживал более опытный в петербургских делах Юрий Митюрев), не стеснялся выходить к журналистам, владел членораздельной речью.
С профессиональной точки зрения все сложнее — надежд на нижегородского варяга было много, но ничего существенного он сделать не смог. Не предложена концепция преобразования «серого пояса», переработанный генплан не устроил, кажется, ни одну из сторон, участвовавших в его обсуждении, ПЗЗ до сих пор фатально несовершенны. В общем, лучше всего получилось у Олега Рыбина уйти. Тихо, почти не заметно, без скандала, но и без фанфар.
Теперь стал известен и новый претендент на должность главного архитектора Петербурга. Скорее всего, им станет архитектор Владимир Григорьев. КГА считает себя наследником Канцелярии городовых дел, так что в символическом смысле Смольному предстоит посадить этого внушительного мужчину в кресло Трезини, Фельтена и Старова. Сразу хочется отвесить новому главарху комплемент — в отличие от своего предшественника, его можно оценить не только по официальной биографии, но и по конкретным постройкам, причем постройкам в Петербурге.
Начну с хорошего. Именно он подарил нам «Галерею». Пожалуй, лучшее здание последнего десятилетия и уж точно лучшее здание большого масштаба. Обычно архитекторы, силящиеся играть на поле историзма, мельчат, стесняются. Здесь же все крупно и сурово. Через центральный вход «Галереи» в Петербург (в какой там уже раз?) вернулась мода на неоклассицизм для дорогих построек. Настоящий große Messehause — большой ярмарочный дом из довоенной Германии.
Лично мне пришлась по вкусу и другая его работа — жилой комплекс «Коломяги» в одноименном районе. Здесь все без изысков: кирпич, гранит, пропорции и экстерьер текстильной фабрики. Но в этом здании есть какая-то спокойная основательность, хочется поверить, что через сто лет оно будет стоять на своем месте. Редкое качество для современной архитектуры.
Еще одной психологической удачей считаю комплекс «Твин Пикс» на улице Димитрова. Гнетущее, мрачное, серое, напоминающее что-то аэрокосмическое, оно по крайней мере запоминается и точно не может быть названо безликим.
Но все-таки гораздо интереснее постройки Григорьева в центре города. Например, одна из ранних точек приложения внимания градозащитников — новое здание финляндского консульства на Преображенской площади. Уникальное по незаметности, кажется, что оно стояло здесь всегда. Любимое слово финнов всегда было «контекст», и тут контекст учтен максимально.
Другие работы потенциального главы архитектурного ведомства, увы, не так незаметны. Реконструкция дома на Фурштатской, после которой он, и без того самый высокий на улице, обзавелось гигантскими стеклами в брандмауэре, на мой взгляд, соотносится с появлением самопальных мансард.
«Стакан» бизнес-центра «Нептун» тоже не украсил набережную Обводного канала. Теперь на этом участке берега целый смотр достижений архитектурного хозяйства последних десятилетий — позднесоветский серый лицевой корпус, григорьевская пристройка и красавица подстанция на углу с Боровой. На Петербург это уже мало похоже; каждый день видеть это из окна — больно.
Вообще творческой смелости автору не занимать. Например, в его портфолио есть проект строительства туристического комплекса в парке дачи Винтера в Сортавале, спроектированной Элиелем Саариненом, легендарным финном, который в мировой истории модерна топчется где-то на границах первой десятки.
Самое удивительное во Владимире Григорьеве то, что в его работах есть что обсуждать. Большинство архитекторов Петербурга сегодня — это те люди, при виде творчества которых хочется закрыть голову руками и тихо подвывать. Здесь же можно ругаться страшными словами, проклинать, но все-таки про некоторые вещи можно поговорить. Другое дело, что, если этого достаточно, чтобы считаться главным (лучшим?) архитектором Петербурга, то у меня для города плохие новости.
Поставили не худшего и, может быть, одного из лучших. Неловкого в общении, неровного в постройках. В общем, вполне типичного сына нашей современной архитектурной среды.
Ну и завершу мой затянувшийся монолог вопросом. Господин Григорьев, ну как можно делать архитектуру в таком скворечнике, как ваша мастерская на набережной Карповки? Это же даже не уплотниловка, это отполированный до зеркального блеска дагестанский самострой.
Комментарии
Алексей Шишкин
Я бы с удовольствием отказал. Но факт остается фактом — после 1950-х годов модернисты победили практически везде, старые мастера умерли, а их ученики или стали маргиналами, или модернистами. Сегодняшние попытки ретроспективизма почти всегда плохи и неумелы. Разрушена сама школа, а потому пытаться доказать, что именно ее учение сегодня является единственно верным, это сродни некрофилии.
Я радуюсь попыткам сделать ретроспективизм во многом в надежде на случайную удачу. Но попытки эти не наследуют архитектурной традиции, они сами по себе являются одним из витков модернизма. Увы. После драки кулаками не машут.
Virus TI
Под «современной архитектурой» я имел в виду именно архитектуру, имеющую явные черты стилей, развившихся к концу ХХ — началу XXI века. Галерея, безусловно, яркое здание, но я не хотел бы, чтобы петербургская архитектура развивалась только в таком направлении
Virus TI
ТРК Планета Нептун и одноименный БЦ — ни хорошо, ни плохо. Нейтрально на мой взгляд. Про Фуршдадтскую — не знаю о каком здании речь, если честно.
Мне в целом понравилась Ваша статья тем, что она написана в достаточно спокойном тоне — видно, что Вы, не любя современную архитектуру в принципе, не отказываете ей в праве на существование, в отличие от, например, Золотоносова и многих других т.н. архитектурных критиков. Просто мне кажется в принципе порочным подход «современная архитектура не бывает хорошей, поэтому она должна быть максимально незаметной на фоне шедевров старины». Это не так.
Редактор
Хорош.
Если я правильно его идентифицировал — обычная стекляшка, архитектурного мастерства я там не увидел.
инженер
А разве W -отель на Вознесенском плох?
А жилой дом в Репино между Кристаллом и Репинской?
Каждое здание должно «играть». Другое дело, что не могут все здания быть не только шедевральным, но даже удачными.
Ну а классический пример мимикрии-Невский 99-101.
Алексей Шишкин
Какие ядреные комплименты вы мне делаете:)
На самом деле, никакого противоречия тут нет. Я в начале текста говорю — Григорьев спроектировал, может быть, самое заметное здание города — Галерею. Получилось хорошо. Фурштадтская же это неуместная пошлость, с любой точки зрения, я не представляю не только консерватора, но и модерниста, которому такие вещи бы нравились . Я бы предпочел, чтобы такие его работы были не видны, но увы, она видна во весь Таврический сад.
Ну или «стакан» «Нептуна» и корпуса «Планеты Нептуна». Неужели вам правда нравится? Я вот скопом не люблю нынешнюю архитектуру, не понимаю как про нее говорить, но вроде бы мог всегда отличить, что по ее понятиям хорошо и что плохо. Это — плохо же, разве нет?)
Virus TI
>> Другие работы потенциального главы архитектурного ведомства, увы, не так незаметны
Прямо оруэлловский оксюморон (свобода это рабство, мир это война, хороший архитектор — тот, чьи работы незаметны).
инженер
«Твин Пикс» интересно задуман, и высоконький такой, но выглядит как-то небрежно. Чуть ли американские стальные эваколестницы с торцов, а особо не получились соединяющие мостики-галереи.