Виктор Зернов, петербуржец
Чего бы еще где-нибудь снести в угоду метрополитену?
28/06/2016 14:26
Просматривая двухлетней давности статью «Канонера» «Стало известно, какие здания снесут в Петербурге ради станций метро», ощутил отсутствие за это время каких-либо подвижек в строительстве наземного вестибюля «Театральной» на месте дома быта на Лермонтовском проспекте, 1/44 (угол с улицей Декабристов), и шахты метро на Ново-Адмиралтейском острове.
Казалось бы, снос дома быта, одного из многочисленных творений архитектора О. Б. Голынкина, «ленинградского Мис-ван-дер-Роэ», украсившего центр несколькими своими коробкообразными сооружениями с обилием бетона и стекла, такими как очередные дома быта на Бармалеевой и Разъезжей, Мальцевский рынок на Некрасова, корпус Военмеха на 1-й Красноармейской и другие, не должен был представлять каких-либо сложностей для городских властей. По крайней мере его снос не вызвал бы заметных протестов общественности, не по последней причине потому, что для сего зодчего задачи вписывания своих «шедевров» в окружающую сложившуюся среду явно никогда не существовало.
Однако власти города вместо воли и целеустремленности в решении тяжелейших транспортных проблем демонстрируют непоследовательность, нерешительность и отсутствие всякой плановых навыков. Достаточно вспомнить, как часто в последнее время менялись в угоду непонятной природы конъюнктур планы развития метро и аэроэкспресса, сколько участков, ранее планировавшихся под эти нужды, было позднее отдано под жилье и коммерческие сиюминутные цели.
Между тем история строительства метрополитена в Ленинграде представляет поучительный пример того, как достигали нужного практического результата в эпоху исторического материализма и научного коммунизма, не удостаивая внимания «химер» типа «объектов культурного наследия». Не касаясь событий последних двух десятков лет, которые у всех свежи в памяти, попробуем вернуться в далекие 1930–1960-е годы.
Реальные планы постройки метро в городе возникли при осмыслении передового опыта его сооружения в столице страны, строившей «социализм в одной отдельно взятой стране» вопреки Марксу, во «враждебном империалистическом окружении», в ходе которого удалось одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Во-первых, найти в среде плотной столичной застройки свободные места для строительства метрополитеновской инфраструктуры, а во-вторых, идеологически вооружившись бесценными «шестью условиями тов. Сталина», подгадать так, чтобы ими оказались пятна под «рассадниками средневекового мракобесия», воплотив тем самым вековые мечты всех социалистов — борцов за народное счастье.
Местная кузница партийных кадров, давшая стране как минимум двух будущих председателей Совминов и Госпланов — Вознесенского и Косыгина, подошла к задаче освобождения ленинградского пролетариата от артефактов отжившего культа с истинно ленинско-сталинским подходом к планированию.
В 1937 году местный институт с аббревиатурой ЛНИИКХ разработал проект метрополитена, основанный на новом генплане 1935 года. Проектом предусматривалось три диаметральных линии, которые впоследствии и были осуществлены в 1950–1970-е годы. В 1938-м этот проект перешел в стадию практической реализации, так как тов. Косыгин, бывший тогда главой Ленгорисполкома, добился его поддержки в Москве.
Опытный глаз советского плановика сразу выделил на плане будущего метро пять «рассадников религиозного опиума», подходящих для размещения его инфраструктурных объектов. И тогда, не мешкая, органы охраны памятников культуры, руководствуясь безошибочным классовым чутьем в определении художественной ценности вверенных объектов, выводили их из списков охраны, после чего они в спешном порядке закрывались.
Церковь Знамения Пресвятой Богородицы на площади Восстания была закрыта в марте 1938 года. Храм Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади (Спас на Сенной) был закрыт и снят с охраны в апреле 1938 года. Источники также сообщают, что «в том же 1938 году был снова поставлен и положительно решен вопрос о разборке Спаса на Крови», который не удалось пробить ранее, в 1931 году, при Кострикове-Кирове.
Церковь Святой Троицы на Стремянной улице Общества распространения религиозно-нравственного просвещения была закрыта также в этом же самом 1938 году, а ее здание передали районному совету физкультуры. Тем самым подготовительная работа была успешно проведена, а решающая фаза развернулась после двухлетнего перерыва, в течении которого медленно скрипели бюрократические шестеренки в Москве.
17 января 1941 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) издали приказ № 126 о строительстве первой очереди метрополитена в Ленинграде. В феврале 1941 года работы начали производится стахановскими методами, и к апрелю были заложены все 33 вертикальные шахты. Отсчет времени для обреченных храмов был расписан буквально по дням. Имеются сведения о том, что 1 марта 1941 года Ленгорисполкомом было принято якобы секретное решение «О расположении станций метрополитена».
Как бы там ни было, но в марте 1941 году церковь Знамения была взорвана. Также в этом решении говорилось: «Станцию „Площадь Нахимсона“ расположить между площадью Нахимсона... и пятью улицами. Вестибюль расположить на площади Нахимсона со сносом бывшей Владимирской церкви». И в апреле 1941 года отделение ГПБ, находившееся с 1934 года в бывшей церкви во имя иконы Владимирской Божией Матери, в пожарном порядке была переведена в костел Святой Екатерины на Невском, а сама церковь подготавливалась к взрыву. По-видимому, такие же работы в это время проводились и по Спасу на Сенной.
Как нетрудно догадаться, места под храмами расчищались для наземных вестибюлей будущих станций «Площадь Восстания», «Площадь Нахимсона» («Владимирская») и «Площадь Мира» («Сенной площадь»).
Несколько источников сообщают о том, что тогда же буквально за несколько дней до войны власти приняли решение взорвать храм Воскресения Христова (Спас на Крови): в его стенах «перед самой войной были просверлены отверстия, туда уже заложили взрывчатку». Скорее всего, место под святыней было предназначено на это раз для служебной шахты метрополитена, а не для наземного вестибюля. Через 20 лет такая шахта действительно будет размещена поблизости — в южной части Марсового поля (и этому не помешает даже соседство «священных могил» Урицкого и Володарского). Та же участь и с той же целью была уготована и храму на Стремянной.
22 июня 1941 года разом остановило все часовые механизмы подготовительных работ. Но не самих планов, которые намертво врезались в память всех членов «кузницы».
Во время Отечественной войны отношение советского руководства и лично Сталина к Православной церкви было вынуждено измениться, и до смерти вождя, и по инерции первое время после массовые сносы церквей в стране были прекращены.
Именно поэтому при проектировании и строительстве метро в 1940–1950-х годах Владимирская церковь была пощажена, и для наземного вестибюля «Владимирской» партия нашла более подходящее переживаемому моменту место.
Зато при Хрущеве в эпоху «построения коммунизма при жизни нынешнего поколения» сносы церквей и часовен возобновились с прежней силой, что город ощутил в полной мере при строительстве «синей» линии. Читая мемуары В. Смирнова и Ю. Денисова, посвященные неравной борьбе горстки ленинградских искусствоведов против сноса Спаса на Сенной 1960–1961 годов, невольно видишь, как выпускники все той же кузницы кадров с маниакальным упорством, выслушивая московский окрик из Министерства культуры о необходимости сохранения памятника архитектуры, показывают под столом фигу московскому начальству. Видишь, как воспитанный в истинно кировских традициях главарх города Каменский, сжав зубы, шепчет: «Завет тов. Жданова будет выполнен, рассаднику средневековья не бывать на светлой широкой площади Мира!»
Справедливости ради следует сказать, что подобные чувства партийные чиновники испытывали и к «гражданскому старью». В частности, при строительстве «Невского проспекта» приговорили Перинную линию и вдохновенное создание архитектора Руски — ее портик. И даже сейчас совершенно сверхъестественным образом труженики Смольного мистически ведают, как было наказано прежними, «настоящими» , что Новоизмайловский проспект должен быть соединен с Измайловским, а Варшавский вокзал полагается снести.
«Синяя» ветка в центре к 1963 году уже была построена, но планы снести ненавистный Спас на Крови по прежнему оставались, для это продумывались все новые поводы. Так, в сборнике работ по искусствоведению «Мухи» 1968 года, в статье, касающейся реконструкции Михайловского сада, удалось найти упоминание об организации сквозного автомобильного движения по набережной канала Грибоедова через место, занимаемое Спасом, как о деле предрешенном.
Такие планы прорабатывались келейно, на страницы городских газет они не попадали, и поэтому до сих покрыто мраком, каким образом в стенах Смольного произошел решающий поворот на 180 градусов, когда в конце 1960-х годов появилось решение Ленгорисполкома об организации музея народовольцев в бывшем храме — вместо его сноса (позже замененного на музей русской мозаики).
В этой связи следует упомянуть о слухах, которые тогда ходили в среде райкомовских партийных работников, о том, что якобы некий американский миллионер, прознав о планах горначальства, решил вмешаться. Он предложил через Москву купить здание и, распилив его на части, перевести в США, как это уже было проделано в те времена с несколькими английскими замками. По-видимому, на это раз роль Москвы, из-за глобального соперничества с США эпохи холодной войны, была более действенной, и тогдашний смотрящий по кузнице тов. Толстиков все-таки от планов сноса отказался, милостиво разрешив сохранить шедевр, стабильно на протяжении последних нескольких лет входящий в первую десятку туристических объектов всей земли, которых «необходимо увидеть своими глазами каждому до своей смерти».
К началу строительства 3-й линии метро бывший храм Троицы на Стремянной, обезглавленный и сильно перестроенный, использовался в качестве спортзала и был предсказуемо снесен в 1964 году для размещения строительной шахты. Тогда же при строительстве «Маяковской» в спешке, без соблюдения необходимых предосторожностей при заморозке зоны, произошел провал домов по нечетной стороне Невского от Марата до Пушкинской, для ликвидации которого пришлось снести дома 1 и 3 по Пушкинской со знаменитой баней по проекту архитектора Сюзора во дворе. Подобная же авария произошла тогда и при строительстве «Гостиного двора», когда пришлось частично снести дом Энгельгардта (Невский, 30) и полностью дом 27 на углу канала. Последний был восстановлен позже в упрощенном виде, для оправдания чего в очередной раз был использован миф о «восстановлении пушкинского облика» Невского.
Так девиз «Партия сказала: „Надо“, комсомол ответил: „Есть!“» был убедительно воплощен в жизнь ленинградскими менеджерами в течении целой четверти века. А кто же теперь в городе твердой рукой ведет корабль метростроения в бурных водах кризисов и санкций, продолжая дело товарищей Косыгина и Толстикова?
Комментарии
Редактор
В ноябре 1967 года в северном торце станции был открыт пересадочный узел на станцию «Гостиный двор» Невско-Василеостровской линии. 30 апреля 1968 года в составе второго пускового участка у канала Грибоедова открылся второй выход станции «Гостиный двор», получивший название «Невский проспект-2» и ставший общим для обеих станций.
Кого пытаетесь обмануть?
вЪсовщикъ
вы хоть с прекрасного полу и седня критицкий день для вас,
но за базар надо отвечать...
Джепетта
Местным «экспертам» можно на голову насрать — скажут, что так и было!
Дико разочарована данным ресурсом, редакцией, авторами и некоторыми комментаторами. Советую изучать историю города и пользоваться мозгами. Хотя пользоваться большинству нечем...
вЪсовщикъ
от того,что неверное утверждение повторено дважды, да еще и заглавными буквами, оно не становится верным ни в малейшей степени
мы все были бы признателтьны Вашему Фемининству за полный список ошибок, допущенных автором
желательно с приведением ссылок и документальных доказательств, которые признаются таковыми в научном мире
Джепетта
Я и ответила на МНЕНИЕ автора.
«Это ошибка, популяризированная метрополитеном»
Данный выход был открыт ДО ввода третьей линии и ОФИЦИАЛЬНО отнесён к линии 2 (станция «Невский проспект»). Позиция метрополитена здесь ЕДИНСТВЕННО верная. А ошибка — это то, что написано в материале. И, к сожалению, не одна.
Редактор
За переход на личности комментарии удаляются. Обсуждаем мнение, а не его автора.
Это ошибка, популяризированная метрополитеном, что данный выход принадлежит станции «Невский проспект». Если вы не были в метро, то посмотрите, с какой станции устроен этот выход.
Джепетта
«Долой метро — ми строим храмы!» Автор, шли бы вы в... церковь. Если она вам так важна.
«Подобная же авария произошла тогда и при строительстве «Гостиного двора», когда пришлось частично снести дом Энгельгардта (Невский, 30) и полностью дом 27 на углу канала.»
А ничего, что это станция «Невский проспект»? И на «АВАРИЯ!111» а обыкновенное строительство. Сколько вони на пустом месте...
Автору 0, Газете 2. Не разбираетесь — не пишите.
вЪсовщикъ
конечно не жаждал, он просто был верным членом старой команды, «кузницы»
Костриковская волна сносов церковных построек 1929—1934 гг была самой губительной и многочисленной по числу сносов... этакое крушение в "припадке воинствующего безбожия ": чем больше тем лучше
самым «убедительным» поводом для оправдания такого вандализма тогда было конечно «для строительства школы» (как например, ц-вь Вознесения с колокольней Ринальди на углу Вознесенского и Канала)
зато потом после 1938 г стали сносить по плану, "осмысленно "
я бы мог написать много чего на эту тему, если бы это было по профилю сего ресурса
Lashner
Может быть, Вы и правы. Синдаловский воспроизводит у себя в следующем виде — «По слухам, главный архитектор Ленинграда Валентин Каменский в тот день допоздна сидел в своем кабинете и с ужасом ожидал команды из Москвы о начале операции по сносу церкви» — вот только у меня к нему отношение несколько критическое, потому что его, бывает, заносит.
Хотя и про то, что Каменский прямо-таки жаждал сноса храмов, верится с трудом. Если и хотел — то скорее по принципу «целесообразности для трудящихся», а не из каких-то полуманьячих побуждений (хотя граница тут не очень тверда).
вЪсовщикъ
здесь есть разница
ваши воспоминания — из 2011 года от 75-летнего архитектора, получавшего одобрение своей прежней работы от главарха и явно испытывавшего к нему не самые плохие личные чувства
приведенные же воспоминания написаны по горячим следам непосредственного участника событий,. которые сыграли в жизни его и его соратников далеко не проходную роль
ну а кого выбирали власти во все времена в городе на должность главарха мы легко может представить хотя бы по последним Митюреву и Викторову
вЪсовщикъ
возможно
но во-первых 100% -ных доказательств ее сноса в 1940-ые, а не в 1936 г. до сих пор не предъявлено.
во-вторых, сам факт, что церковью стали заниматься до 1937, выводит ее из рассматриваемой теории о грандиозном, заранее спланированном и расстянувшемся на десятилетия плане уничтожения значимых культовых зданий города, разработанном в 1937-8 годах
Lashner
У Вас одни воспоминания, у меня — другие. Слово против слова получается...
Roman_P
Закрыли в 1930-х, но снесли-то то ли в конце 1940-х, то ли в начале 1950-х (данные расходятся). Полагаю, если бы не метро, она бы так и стояла в качестве спортзала при школе или что там было.
ahvalj
Наследники Кагановича ведь почему такие вредные — потому, что быть такими им разрешает начальство. Если дома в принципе охраняются, но у уважаемых людей возникает потребность какой-то из них снести, дело лишь в цене услуг мадам Славиной или кого-нибудь из её круга и господ из ГИОПа.
А ещё одна проблема в том, что на место снесённого встаёт шедевр современного зодчества, при взгляде на каковой сочувственно вспоминается раннесоветская практика массовых расстрелов творческой интеллигенции (очень хочу этой судьбы всем, причастным к художественному облику «Регент-холла»: там же перед ним и исполнить). А подавляющему большинству людей не нужно всё это старьё за пределами туристического квартала — им нужны жильё, места работы, пути сообщения и оптимистические голоса на радио и телевидении, рапортующие об очередных успехах демократии или вождя. Посмотрите, во что за сто лет превратился Нью-Йорк, где сентиментами вообще почти не озабочивались, и всё развивалось естественно и бодро: дважды или трижды одна историческая застройка сменяла другую. В Берлине, судя по Google Earth, немало фасадов на 1953 ещё стояло: почти всё снесли или модернизировали и на западе, и на востоке.
Так что, борьба идёт, увы, не с отдельными злонамеренными личностями, а с человеческой природой. Удивительно, что вообще у нас осталось так много: помогла социалистическая бедность, когда у единственного в стране собственника, разрывавшегося мжду миллионом забот, не было настоятельной нужды рушить то, что и так стоит и выглядит прилично. А так, не появись советской власти, быть бы нам чем-то вроде нынешнего Лондона. Церкви бы, правда, сохранились.
вЪсовщикъ
Выпив четыреста капель вадидола и перечитав заметку, я так и не уяснил
=====================================
моей любимой ТВ передачей в младенчестве была ГДР-овская
"Делай с нами. делай как мы. делай лучше нас ! "
вЪсовщикъ
у того же автора мемуаров Смирнова читаем :
«Уходя, Н. В. Баранов пообещал срочно доложить ситуацию с храмом в правительстве и позаботиться о том, чтобы разрушение уникального и единственного в своем роде памятника отечественной архитектуры середины XVIII столетия было немедленно остановлено ...Дело в том, что главный архитектор Ленинграда тех лет В. А. Каменский, сменив после войны Н. В. Баранова, осуждал его ... Узнав об угрозах Н. В. Баранова, В. А. Каменский потребовал собрать у себя «своих академиков» (Е. А. Левинсона, И. И. Фомина и др.), чтобы добиться подписания документа о полной никчемности церкви Успения Пресвятой Богородицы в панораме Сенной пл... Финалом этой мистерии стало гневное письмо Е. А. Фурцевой главному архитектору Ленинграда [ Каменскому ] с выговором за нарушение запрета на снос церкви Спаса на Сенной. Через день, прямо на главной лестнице учебного корпуса архитектурного факультета, публичный выговор от Каменского получил В. И. Пилявский»
а Каменский плакал уже выйдя на пенсию ..."Пожилые горожане, свидетели трагического события, вспоминают, что Каменский в конце жизни часто приходил на Сенную и долго смотрел на место, где стояла церковь"
вЪсовщикъ
вот она как раз не входит в число плановых сносов под метро,
церковь Козьмы и Дамиана была закрыта в 1933 г в «костриковскую» волну церковных сносов 1929—1934 гг, в даном случае — для размещения школы , построенной в 1936 г.
А планы по метростроительству стали разрабатываться только в 1937 году
Инкери
так её лет через 50 и начнут строить при современных темпах,
а деревья можно и большие закапывать
ahvalj
Ну а причём тут тогда заграница?
Для размещения эскалаторного зала нужно подземное пространство на небольшой глубине, куда публика спускается по лестнице — оно в любом случае должно размещаться либо под проезжей частью проспекта, либо на уровне фундаментов домов. Даже если разместить его *под* территорией сквера, нынешние деревья будут уничтожены, так что прежний вид сквер приобретёт лет через 50.
Инкери
не, ну я не о венском сецессионе fin de siecle,
тем более что такого в сквере Старовойтовой явно не появится...
Горожанин
Потому что её строила дикая свора. Хорошо, что нашли, кто это стерво прикрыл стенами. Это мы ещё стадион не видели.
ahvalj
Чау-чау
Отдельный вестибюль был бы очень к месту на углу Лиговки и Обводного — как раз и сквер до Воронежской сохранился бы. Главное — побольше стекла, поменьше глухих стен — брутальности. Но, «поздно пить „Боржоми“»...
Касаемо Тульской — там напротив, напрашивается вестибюль, совмещённый с возвращаемым по завершении стр-ва метро на прежнее место супермаркетом.
Инкери
В кап странах отдельные вестибюли не строят
Инкери
А я бы назвал Большеохтинскую — 'Ниеншанц' ...)
А Суворовская логично должна быть в районе сквера Старовойтовой.
Кстати я учился в школе имени Кирова, которая теперь Старовойтовой...
Чау-чау
И к слову, сквер на Чкаловском убил не вестибюль метро (вполне компактный), а поздний новострой на месте шахтного комплекса.
Чау-чау
Ваша тз понятна.
А вот следующую станцию этой линии — "«Смольнинскую» я бы расположил на месте универсама-супермаркета на Тульской.
Cледующую — «Большеохтинскую» — на Красногвардейской площади...
ahvalj
Никто так и не прореагировал, а ведь я писал серьёзно. Там очень милый сквер необычной формы, придающий массу обаяния перекрёстку Суворовского и Советских: исчезновение этого садика, а тем более с появлением на этом месте очередного модернистско-постмодернистского шедевра, неминуемо порушит тамошнюю идиллию (сравним «Чкаловскую» или «Петроградскую» или «Горьковскую» или «Чёрную речку» итд. итп.). С сугубо эстетической точки зрения строить надо на месте соседнего дома быта. Понятно, что при выборе между выкупом советской стекляшки и отсутствием расходов на приобретение земли под сквером городские власти предпочтут второе, но ведь мы тут обсуждаем не разовую экономию бюджета, а облик города…
Павел П
Наверное, нельзя построить выход раньше самой станции. А она где-то 10-я на очереди.
Инкери
Кстати, до сих пор не пойму, почему Театральную не встроили в ТРК Мариинский-2
Павел П
А жаль, восстановить Большой театр со встроенным вестибюлем станции было бы неплохо.
Чау-чау
И часть энгельгардтовского дома снесли не в аварийном, а в плановом порядке — для размещения в нём выхода со станции.
Roman_P
Странно, что не упомянута «Чернышевская».
ahvalj
А сквер?
Чау-чау
Хотите «идеологических» сносов — стройте вестибюль «Суворовской» (6, ККЛ) на месте сквера Старовойтовой. Место для выхода из метро просто идеальное.
Роман
«Когда вы говорите, мне кажется, что бредите» ©
Lashner
«Видишь, как воспитанный в истинно кировских традициях главарх города Каменский, сжав зубы, шепчет: «Завет тов. Жданова будет выполнен, рассаднику средневековья не бывать на светлой широкой площади Мира!»»
???
«– Вы начали говорить о том, что в 1960-е Каменский спас
город.
– В 1960-е годы ракетно-атомные фельдмаршалы ногой открывали дверь во все кабинеты. Они не хотели, чтобы их здания находились в районах нового строительства, хотели быть в центре. На Невском. Он не дал.
...Но, например, проиграл застройку чётной стороны Шпалерной улицы.
Он проиграл снос Спаса-на-Сенной. Инициатором сноса был Смирнов, председатель Ленгорисполкома. Он толкал, а из Москвы говорили: в Москве под бульдозер весь Арбат пустили, а вы там со своим Питером чего-то тянете...
Валентин Александрович Каменский в ночь сноса к Смирнову домой явился, был крик, с матом, Смирнов снял трубку и отменил приказ о взрыве. Каменский ушёл. А когда он ушёл, Смирнов снова снял трубку, и в четыре часа утра церковь взор-вали. Мне рассказывали, что Каменский плакал...» ©
ahvalj
Выпив четыреста капель вадидола и перечитав заметку, я так и не уяснил, какие новые зловещие замыслы таят наследники Кагановича. (Для отвода глаз сообщается, что выход из «Театральной» планируется в подземный переход — — но вряд ли можно сомневаться, что однажды утром мы недосчитаемся Консерватории).